Из глубин прямо в космос. Как «черные дайверы» двигают науку.
От ред: Граждане не раз выпрашивали историй и рассказов про нишевые бизнеса. То, что не просто купи-продай, экзотические, если угодно. Такого много есть у нас, но времени описывать и облекать все это в читабельную форму категорически не хватает. Тем более история, рассказанная ниже, должна вызвать определенный интерес, ибо хорошо описывает и спрос, и предложение, и целевую аудиторию.
Но втиснуться в существующую нишу страждущим будет довольно сложно, потому что требуется продвинутое оборудование, нужно знать особые места и владеть необходимыми навыками. Плюс неплохой стартовый капитал. Но... Короче говоря: аквалангисты, грабящие затонувшие корабли.
Ха, скажете вы, что тут нового? Подобное было всегда. Люди ищут затопленные галеоны с испанским золотом и прочими сундуками. Тоже мне, удивил, отписка. Но нет, постойте. Поиски сокровищ здесь совершенно ни при чём. Вы не понимаете, это другое. Целью являются сами военные корабли.
После Первой и Второй мировой войны в морях и океанах осталось множество затонувших кораблей с погибшими экипажами на борту. Чтобы как-то воздать им почести, многие страны объявили, что теперь каждый крупный затонувший корабль, по сути своей имеет статус военной гробницы.
Это часть истории, память о войне, погибших и всё подобное. Но внезапно появляются «чёрные дайверы» и начинают целенаправленно уничтожать эти самые гробницы. Что они там ищут? Вот с этим интереснее. Аквалангисты вначале взрывают корпус, разрезают основные конструкции, а потом тупо разбирают корабли на металлолом.
Таким образом, какой-нибудь линкор можно «залутать» примерно за несколько месяцев. Вижу в ваших глазах вопрос: им что, мало железа на суше, чего они под воду-то полезли? Ну, по сути, во всём виновата Хиросима.
Представим, что вы создатель и разработчик специальных приборов и научного оборудования для подсчёта элементарных частиц. У вас очень уникальный, дорогой и точный прибор, способное уловить любую, самую мелкую частицу, просто пролетающую сквозь него. Но нужно куда-то поместить чувствительный датчик, чтобы защитить его от зоопарка частиц, которыми буквально переполнена атмосфера вокруг нас? Надеюсь, вы не думаете, что только кусок плутония или прочих радиоактивных веществ могут «фонить» и испускать продукты распада?
Сейчас практически всё вокруг нас выделяет эти самые частицы. Стены, мебель, приборы, куча мусора за окном. Понятно, что для человека всё это неопасно, но для вашего супердатчика любой долгоживущий изотоп вроде того же кобальта-60 — это как удар дубинкой по голове. И инженеры никуда не могут спрятаться от этой радиоактивности, настолько прочно она проникла в нашу жизнь. Всё вокруг нас ею заражено. Значит, нужна специальная защита. Вот только проблема в том, что материал, из которого можно сделать такую оболочку... он тоже фонит. Так, стоп, это бред получается. А-а-а-а!! Наука не может работать в подобной обстановке. Вообще, откуда эта проблема взялась?
Всё началось 5:29 утра 16 июля 1945 года. Именно тогда в пустыни Нью-Мексико прогремел первый в истории ядерный взрыв. Взорвалась бомба под названием «Штучка» (Gadget). И после этого всё началось. В атмосферу ломанулись кучи радиоактивных частиц.
Потом последовали другие взрывы, испытания, правительства принялись искать способы построить максимально мощную ядерную бомбу и продолжили взрывать, взрывать и взрывать ещё чуть-чуть. И на всякий случай ещё разик. Под землёй, в воздухе, под водой. Вскоре эти невидимые частицы заполонили атмосферу вокруг нашей планеты. А способы, которыми производят, например, ту же сталь, подразумевают достаточно активное использование кислорода, который, естественно, берут из воздуха вокруг нас. А значит, что вместе с кислородом в расплав попадают те самые частицы.
Для людей-то такой уровень радиоактивности практически безвреден и незаметен. А для датчиков, подобное выглядит как открытый гидрант. Можно, конечно, организовать специальное производство металла, которое будет полностью стерильно, экранировано от окружающей среды и снабжено очищенным воздухом (а для создания стали нужно много кислорода). Но стоимость материалов будет… мягко говоря, великовата.
И вот на сцену выходят затонувшие корабли. Точнее, те из них, которые пошли на дно до рокового 16 июля. Они были созданы ещё в те времена, когда металлы были «чистой» и в воздухе был минимум радиоактивности. Сталь и прочие сплавы производили в доменных печах без радиации с использованием кислорода без такого обилия радиоактивных частиц.
А пока страны занимались ядерной фаллометрией, и бабахали всё более мощные бомбы, эти суда были надёжно укрыты толщей воды от буйствующих в атмосфере частиц. Поэтому их материал, называемый «низкофоновой сталью» условно «чист» и для производителей научного оборудования выходит гораздо дешевле, чем созданный в специальных доменных печах. При этом за него готовы платить достаточно, чтобы заставить «чёрных дайверов» почесаться и найти оборудование.
Да, большую часть подобной стали добывали вполне официально. Так, в космическом зонде Voyager, использовались металл немецкого флота (факт, не подтверждённый NASA, но и не опровергнутый), затопленного экипажами в конце Первой мировой войны у побережья Шотландии, в ответ на требование передать их Британии. Так как там не было моряков, это не было военной гробницей, так что никаких особых моральных дилемм у дайверов не было.
Но с развитием науки и технологий подобных «низкофоновых» материалов нужно всё больше. Цены растут, и это, естественно, привлекает в бизнес людей, которые не особо отягощены моралью. Конечно, после того как запретили ядерные испытания, количество радиации идёт на спад, и можно получить достаточно чистые металлы, но их всё равно не всегда хватает для особо чувствительных датчиков.
Вторая интересная штука — свинец. Если с низкофоновой сталью ещё как-то можно разобраться (сейчас радиоактивность в воздухе ниже на 95%, чем была на пике в 1963), то со свинцом проблемы останутся надолго. За металл произведённые много лет назад учёные-приборостроители готовы платить тоже неплохие деньги.
Но там дело как раз в том, что любой свежий свинец радиоактивен по умолчанию. Он всегда содержит небольшое количество элемента урана-235, который со временем распадается и на свет появляется всё ещё фонящая версия металла свинец-210. И период полураспада в 210 приблизительно 22 года.
Поэтому, если вы по случаю, где-то купили свежедобытый свинец, вам нужно ждать 22 года, пока его радиоактивность упадёт в два раза. Потом ещё 22, чтобы уменьшилась вполовину и так далее. И вот в древнеримском, например, свинце почти вся радиация ушла (сколько раз там уже 22 года прошло). И это вызывает дикие споры среди физиков и лириков. Ну, в смысле историков и приборостроителей.
Можно ли тихо присвоить себе кусок свинцовой трубы из какого-нибудь римского водопровода, чтобы сделать оболочку для детектора антиматерии? А как насчёт собрать свинец, из витражей разрушенного здания, или балласта затонувших кораблей? Кстати, римские галеры, перевозящие груз свинца или предметов из него, пока основной источник этого металла для приборостроения.
Есть в этом что-то романтическое, когда слиток свинца, выплавленный в древнем Риме, летит в космос...
Материал - GHedgehog
ТГ - https://t.me/green_hedgehog
