Мнимые/номинальные собственники.
Впервые термин «мнимый собственник» на уровне Верховного Суда РФ встречается в деле № А56-6326/2018. Экономколлегия ВС в определении от 15 ноября 2021 года описала недобросовестную схему сокрытия имущества так:
- актив оформляется на другое лицо, с которым у должника доверительные отношения;
- действительный собственник (должник) сохраняет возможность владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, не боясь, что оно достанется кредиторам.
Кстати, именно тогда ВС отметил, что из детей должник может сделать мнимых держателей ценных активов. Учитывая вероятность подобного развития событий, суды должны содействовать арбитражным управляющим в получении сведений об имуществе, принадлежащем детям должника, если есть минимальные сомнения в реальности их владения.
Впоследствии данная позиция развивалась, закрепляясь в множестве дел и формируя вполне определенную практику правоприменения в вопросе выявления и квалификации мнимых/номинальных собственников.
Дети, супруги, бывшие супруги, мамы, папы, братья, сестры, дяди, тети, соседи по подъезду, одноклассники, товарищи по службе и спорту – любой может стать «мнимым собственником», сам того не ожидая. А в делах коррупционного рода, зачастую сам факт нахождения рядом с персонажем, разработку которого ведут правоохранители, может грозить букетом крупных неприятностей, но это отдельная и большая тема.
Как следствие - использовать мнимых собственников становится все сложнее. Точнее не так: к использованию мнимых/номинальных собственников подходить надлежит все более и более ответственно, заранее создавая доказательства рыночности условий сделки и добросовестность конечного приобретателя.
В частности:
1.Суды расширили перечень информации, которую можно получить в банкротном деле о родных должника и иных связанных лицах, что осложняет сокрытие активов. И, как следствие - развивается практика по признанию должника реальным собственником имущества и включению его в конкурсную массу. При этом цепочка сделок уже не есть достаточная защита и в случае чего – разматывается на раз.
2.Брачный договор – тоже не есть самодостаточный инструмент, ибо суды при желании могут проверить равноценность раздела имущества между супругами и цель подписания брачного договора. И пересмотреть законность его заключения, через призму использования его для вывода активов перед банкротством. Причем, ознакомление кредитора с заключенным брачным договором не имеет правового значения.
Более того, в начале осени ВС пошел еще дальше и даже разрешил управляющему оспорить сделки по продаже недвижимости, которые совершила компания, подконтрольная супругу должницы. Якобы их провели по заниженной стоимости (дело № А40-214872/2021).
3.Исковая давность тоже трещит по швам. Например, в деле № А40-32986/2019 успешно оспорена сделка 2001 года: квартира фиктивно оформленная на жену брата должника была возвращена в конкурсную массу. Суд признал сделку недействительной из-за притворности ее субъектного состава, а в применении исковой давности отказал из-за злоупотребления правом. Вот так.
