Банкротство с уголовкой.

Соблазн велик. И именно поэтому уголовное преследование в банкротстве используют все чаще и чаще. Теоретически с помощью уголовного дела (УД) можно выявить контролирующих должника лиц и найти спрятанные активы. Либо директор компании-банкрота от ужаса сам выдаст свое имущество. Но это теоретически, а практически не все так гладко.

Уголовный кодекс предусматривает три специальных «банкротных» состава:

- «Неправомерные действия при банкротстве»,

- «Преднамеренное банкротство»,

- «Фиктивное банкротство» (ст. 195–197 УК).

Но на практике эти статьи правоприменители не используют. По статистике Судебного департамента при ВС России, в 2020 году по первым двум осудили всего 34 человека во всей РФ, а за фиктивное банкротство не наказали никого.

Дела по этим статьям обычно возбуждаются по заявлениям арбитражных управляющих. Другим лицам правоохранители, как правило, отказывают, отправляя в суд с их любимым «спор хозяйствующих субъектов». Кроме того, сами по себе конструкции «банкротных» норм, довольно сложны и громоздки с точки зрения уголовного права. А учитывая крайне низкий профессиональный уровень правоохранителей вынужденных заниматься этими вопросами, еще и низко эффективны.

И именно поэтому следователи в банкротстве предпочитают использовать «проверенные» и «небанкротные» статьи УК:

- 159 («Мошенничество»),

- 160 («Растрата»),

- 201 («Злоупотребление полномочиями»),

- 330 («Самоуправство»).

Если же среди кредиторов отметилось ФНС, то раскручивается еще один состав о неуплате налогов (ст. 199 УК).

В поле зрения правоохранителей чаще всего попадают, конечно, руководители компаний-банкротов (генеральный директор, исполнительный орган), но не только. «Уголовка» может грозить и учредителям, и конечным бенефициарам, если таковые есть и определены.

Например:

Или вот:

Кроме того, от «уголовки» не защищены главные бухгалтеры, коммерческие и финансовые директора, которых нередко привлекают в качестве соучастников или членов ОПГ.

Заметим, что УД в банкротстве не всегда используется по своему прямому назначению — привлечение виновного лица к ответственности. Часто его инициаторы преследуют иные цели, например, выявление контролирующих должника лиц (КДЛ).

Базируется данная сомнительная позиция на том, что правоохранителям даже в формате ОРД доступны такие средства сбора доказательств контроля и вывода активов, которыми не могут воспользоваться участники банкротного процесса.

Если же КДЛ известны, то их уголовное преследование может быть эффективным способом пополнить конкурсную массу. Под угрозой лишения свободы такие лица куда охотнее выдают свое имущество, до которого обычно сложно дотянуться (например, имущество, оформленное на третьих лиц).

Если контролирующее лицо все же откажется «делиться» своими активами, у правоохранителей есть немало инструментов для их оперативного поиска. Если поиск завершился успехом, добиться ареста найденного имущества в уголовном процессе проще чем в арбитражном.

Но есть «но», куда же без этого. Использование инициированного УД может сыграть злую шутку с кредиторами в ряде случаев.

- всегда существует риск отказа в возбуждении уголовного дела, либо закрытия уже возбужденного. В таком случае несостоявшийся обвиняемый может в дальнейшем ссылаться на это.

- уголовное дело всегда сильно затягивает банкротный процесс, так как документы изымаются в рамках УД и физически не с чем работать в рамках банкротства.

- арест имущества должника. Снять ограничение и реализовать арестованное имущество невозможно. В итоге банкротная процедура может затянуться еще дольше (на годы).

Вывод: «уголовка» в банкротстве зверь пока еще редкий, но волне возможный. С последствиями непредсказуемыми как для заказчика, так и для того, в отношении кого уголовные инициативы направлены.